Осенне-стихотворное.

Я люблю стихи. Неофициальные стихи, потому что у их авторов нет этого пафоса, с неточной рифмой и яркими образами. Готова себя продать за такие. Но это не мешает вдохновляться творчеством выходцев из Серебряного Века. Современных поэтов не знаю, очень редко и случайно могут попасться их работы, причём моим они оказываются ещё реже читай: никогда. Возможно, не нахожу хорошего. А вот что-нибудь любительское - это да. Мимо пройти не получится: либо буду в восторге от всего, либо - от идеи. Я и сама начала рифмовать исключительно из-за того, что однажды наткнулась на Мумрика, а если не исключительно, то это - одна из причин.

,

О своём не могу сказать ничего такого. Даже никак не назову. Дальше безумно старое, отражающее моё мнение по поводу стихотворчества. И от мужского лица. Конечно, буду менять, исправлять в будущем. Есть куда.

Я не буду говорить стихами.
Стихи для слабых духом.
Я ведь знаю, оба мы на грани:
Иль спасены, или преданы другом.

Я назову себя поэтом, когда напишу сотню стихов. Но вряд ли случится подобное, Об осени, об Учителе, о вышедшем строе солдат.

@темы: арт, стихи, размышления, такие дела о.о

---

О, боже!

Е-Е! Теперь я знаю, чёрт побери, что делать с несправедливостью бытия. И много с чем ещё!
Обязательно напишу что-то более внятное, а пока вот.

Канда.



Кацура.

@темы: D. Gray-man, арт, Gintama, Будущий большой пост на тему, такие дела о.о

---

Тайно умиляюсь Лаванде

@темы: арт, такие дела о.о

---

Таак, я больна... Почему я вижу в Kuroko no Basuke ЭТО

@темы: арт, Kuroko no Basuke, такие дела о.о

---

Когда синие глаза - твой фетиш.

@темы: Ято, в восторге

---

Война и мир

Ушла читать "Войну и мир". Лев Николаевич, Вы бы знали, как мне помогаете.
Пожалуй, это даже хорошо,что я никак не дочитаю эту книгу.

@темы: любимые книги, о наболевшем

---

Почему, однако?

В последние два дня со мной творится непонятно что. Вроде бы я знаю, что у них там сессия, проект и некогда, но всё равно так хочется увидеть знакомый ник одного человека значок.
Почему? Риторический вопрос. Не знаю.
А впереди у него лежала целая жизнь (с) с последними летними каникулами. Всё.

@темы: размышления, так называемая "life"

---

Сделала это...

September, 19 – November, 24.
Я ЕЕ НАПИСАЛА!!!
Четыре месяца мучений, однако.
Остальное там:

ficbook.net/authors/060796

тык-тык-тык

September, 23. «Эй!»

Канда в тот день сидел в библиотеке за книгами, горами окружавшими его со всех мыслимых и немыслимых сторон, добросовестно пытаясь подготовиться к несданным еще экзаменам в университете. То есть, сначала-то он к ним «добросовестно готовился», но внезапно появившийся на горизонте Лави быстро спутал все планы. В результате Юу каждые пять минут отвечал что-то другу, а что - не запоминал.
- И все-таки, откуда ты его знаешь? – с умыслом спросил парень, неторопливо прохаживаясь между стеллажами и время от времени возникая возле темноволосого.
- Кого?
- Ну, Аллена. Мне бы таких родственников…- мечтательно добавил он.
- Если бы тебе таких родственников – ты бы сам ничего не делал, - уверенно заявил Юу, в очередной раз перелистывая страницу какого-то невероятно толстого тома. – Ты как экзамены сдавать собираешься без подготовки?
Рыжеволосый пожал острыми плечами и, не сдержавшись, рассмеялся.
- Канда, ты неисправим. Относись к жизни проще – и она полюбит тебя.
- Ну, проще уже некуда… И вообще – в твоем присутствии невозможно что-либо запомнить, - вздохнул парень и замолчал, уткнувшись в книгу.
Теоретически он мог бы готовиться и в их квартире, но возвращаться туда, к Алме, почему-то не хотелось. Ужасно не хотелось оправдываться перед ним за «хвосты», накопившиеся в достаточном количестве, лгать, выдумывать. Зачем? Брат ведь все равно не поверит ни одному слову. Только вздохнет, похлопает по плечу и никогда ни в чем не обвинит. Да, не обвинит. Это Канда знал наверняка.
На Лави он не злился. Каждый человек, в конце концов, по-своему выходит из сложных ситуаций, с которыми ему приходится сталкиваться. И хотя их ситуация была практически одна на двоих, друг раньше нашел в себе силы вернуться к прежней жизни, чем сам Юу. Возможно, потому что ему не пришлось брать на себя ответственность за жизнь другого, а она сама пошла ему на встречу в лице, не то чтобы любимого деда, но все-таки…
- Канда, ну не сиди ты с такой кислой миной. А? – попросил друг, по-прежнему широко улыбаясь. – Ты же умный. Все сдашь. А мне поможешь?
Юу, на всякий случай все еще прикрываясь книгой и даже отвернувшись в противоположную от Лави сторону, чтобы сконцентрироваться на запоминании материала, попытался скрыть вдруг появившеюся на губах улыбку с простой целью проучить рыжеволосого и в какой-то мере отвечать его определению. В устах Лави словосочетание «Ты же умный» всегда звучало как «Помоги, пожалуйста», и темноволосый к этому уже привык.
- Отстань ты! - с негодованием произнес юноша, вытягивая свободную руку, чтобы друг не подошел ближе.- Помогу, конечно, куда я денусь.
- Юу, ты не представляешь, как ты деда обрадуешь, - заявил рыжеволосый, счастливо блеснув ярко-зелеными глазами.
Канда засмеялся.
- Ага. И тебя. Чаем хоть напоишь?
- Не вопрос.
Оба уже собрались уходить, когда Лави вдруг заметил в дверях библиотеки чуть не плачущую Лоу Фа.
- Ребята… там… Аллен… На дороге…
***
Линали стояла на площадке напротив Незуми, вцепившись в его свитер побелевшими от усилий пальцами. Причем, настолько сильно, что просто пошевелиться, а тем более сдвинуться с места, предварительно не попросив девушку ослабить хватку, для него было довольно проблематично. Откуда он, в конце концов, мог знать, что приедет в «Организацию» в тот момент, когда тут появиться Тысячелетний Граф со своими требованиями? Этот уж не предупредил бы о визите, хотя он и любит сценические эффекты…
Необходимо было успокоиться самому и попытаться успокоить младшую Ли, которая явно не собиралась его отпускать.
А еще, как ни странно, разобраться в ситуации, ставшей причиной такого ее поведения. Граф ведь исчез, на прощание помахав полной ручкой, а перед тем убеждавший новенького в чем-то. В чем именно слышно не было, Линали ничего не могла сказать и тихонько плакала, уткнувшись в плечо Незуми. Она вообще не понимала, что произошло в эти несколько мгновений, пока парень буквально соскочил с подножки автобуса и столкнул ошарашенного Уолкера с дороги. Он успел.
Канда и Лави, выбежавшие из здания, застали его склонившимся над Алленом. Стеклянная дверь вертелась с бешеной скоростью. Лоу Фа, едва поспевала за парнями и, наконец, остановившись, пыталась хоть немного отдышаться.
- Незуми? Ты? – ошеломлено спросил рыжеволосый. Он ожидал увидеть здесь кого угодно, но только не этого… Правда, договаривать кого «этого» он не ожидал увидеть при Юу не решился.
Парень, не вставая, нажал пальцами на запястье седовласого.
- Пульс в норме. А кого ты ждал? – спокойно проговорил Крыс, продолжая совершать какие-то операции над новеньким.
Лави, однако, очень удивил его хладнокровный тон. Как он вообще терпит такое отношение в себе? Любой другой человек давно бы стал доказывать свою правоту, а он… Нет, он не хочет. В каком-то смысле это даже правильно, но непонятно. Абсолютно непонятно. Как он может снести постоянное осуждение? Не со стороны Канды, нет, он-то как раз к этому относился нормально, а, может, и не придавал значения, по крайней мере, никаких фобий у Юу не наблюдалось. А если разговор об ориентации все-таки заходил, его невозможно было узнать. Чаще друг просто отрезал: «Если ты о Незуми - не лезь!».
- Что случилось? – раздался голос Канды.
Незуми отошел в сторону, позволяя рассмотреть бесчувственного мальчишку. Ладони его были сжаты, растрепанные светлые волосы перепачканы пылью, глаза плотно закрыты, а левая щека заметно исполосована. Сочилась кровь. Вид его был жалок, но вполне естественен.
- Живой? – одновременно спросили оба.
- Да. Легко отделался. У вас аптечка есть? – отрывисто произнес Крыс, слегка приподнимая Аллена.
Канда смотрел на седовласого мальчишку прямым взглядом и думал, что Уолкер совсем недавно так стремился к смерти, но в последний момент не смог прыгнуть вниз, по каким-то своим причинам все-таки поверил его словам. Ему, Юу, он поверил! Разумеется, именно так, как только он и может. С раздражающей Канду искренностью.
Парень вздохнул. Под темными кроссовками жалобно хрустнули сухие листья.
***
Тысячелетний Граф был не доволен. Операция по устранению экзорциста Аллена Уолкера провалилась. Да еще так глупо, несуразно, что от досады хотелось разбить чашку с кофе, которая находилась в руках. К счастью, Создатель Акума вовремя вспомнил, что денег на новую посуду у него не осталось и придется отложить проявление чувств до момента окончания разбора полетов.
В номере отеля он был не один, хотя и сидел в кресле, с трудом в него помещаясь. Белое одеяние с крупными пуговицами придавало Графу несколько комичный вид. На широкой кровати у матовой стены свободно расположился высокий человек в белой рубашке и кожаных штанах. Он скучал, изредка наматывал на палец свой темный локон и распрямлял его.
Конечно, неизвестный понимал, насколько неудача поразила Тысячелетнего, но сдавать позиций не намеревался.
- Нет, ты не понимаешь Тики, этот твой актер сломает всю систему. План был тщательно продуман, - плачущим голосом сообщил Граф. – И Аллен давно бы погиб, если бы в Ордене он не появился. Кто же, по-твоему, будет отвечать за этот возмутительный промах?
Тикки Мик чуть заметно усмехнулся. Как Тысячелетний еще не понял, что Уолкера так просто не возьмешь. Прежде всего, потому что упрямый мальчишка только формально принадлежит к числу Апостолов, а сам отказывается верить в существование не то что Графа, но и Акума и даже называет возможность доверять подобному ахинеей.
- Господин Граф, насколько я знаю, Вы уже пытались подтолкнуть его… к самоубийству, если не ошибаюсь. Так зачем же трогать моих актеров? Сначала - Канду, теперь – Незуми. Не лучше ли избрать какой-либо другой путь? И почему Вы так стремитесь именно избавиться от него? Экзорцисты – они забавны.
- То есть… стоит повременить? – вкрадчиво спросил Тысячелетний. Он, честно говоря, тоже порядком устал от бесплодных попыток справиться с мальчишкой и обрадовался передышке.
- Это было бы интересно. Тем более что Чистой Силы у него нет.
- Временно нет. Не проявилась еще, - ворчливо сообщил он, торопливо проглатывая сладкий кофе. – А ты заступаешься за актеров.
Граф укоризненно посмотрел на Ноя.
- Жаль их потерять. Ребята талантливы, - засмеялся мужчина.
- Оба? – недоверчиво осведомился Тысячелетний.
- Ну да.
В этот момент дверь распахнулась, и в комнату влетел некто. За пять минут он успел скинуть куртку, попить воды из стоявшего на столе графина, с ногами забраться на чистую постель, чем очень удивил Тики, и спихнуть оного с его законного места. На вид ему было лет пятнадцать. Светлые волосы намокли от бега, янтарные глаза счастливо блестели. Знакомая подтянутая, даже худенькая фигура мальчишки вызвала у Графа прилив несколько нелепой нежности.
- Неа, как дела в школе? Не устал? – любовно спросил он.
Мальчишка улыбнулся.
- Нет. Только скучно. Аллена ведь в школе нет. Что-то у него случилось, наверное.
Неа прекрасно знал, что иногда Уолкера действительно не бывает на занятиях по каким-то неизвестным причинам, но раньше это происходило настолько редко, что он не беспокоился. В крайнем случае, Аллену всегда можно было позвонить и узнать, когда планируется его возвращение, а теперь его номер упорно не отвечал. Графу он, конечно, ничего не сказал. Старик только разволнуется и ничем не поможет. А сейчас он явно не в настроении.
Тики тихонько рассмеялся, присаживаясь на стул.
- Господин Тысячелетний Граф, разве Вы не признаетесь, что экзорцист Аллен Уолкер, вероятно, стал опасен для нас, – язвительно осведомился он. – Хотя я и не понимаю, почему.
- Канда твой – вот настоящая опасность. Но за него ты вступаешься, - обиженно бросил Граф.
И замолчал, отвернувшись к окну. Граф был очень обидчивым человеком, хоть и являлся Создателем Акума. И понимал, что если Уолкер уже второй раз так просто остался в живых, Чистая Сила в нем лишь дремлет, да еще плюс ко всему откуда-то взялся Юу, который вполне мог научить Аллена ей пользоваться, а это – серьезная помеха.
***
Снова белый лист в мелкую клетку.

Двадцать третье сентября. Эй, обратите на меня внимание!

@темы: творчество, детище моё, Юллен, радость-радость

---

Н-да, как прекрасно! Технические работы.
И впервые хорошее настроение, хотя совесть заедает, ибо обещала взять ответственность.

@темы: Где я?, Kanade Toya

---

Бог не осудит.

Название: Бог не осудит.
Автор: Гелла
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: Юллен; упоминания других
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Драма, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC
Размер: Мини, 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание: «Судить нас может только Бог. Не осуждать - судить».
Посвящение: Toya
Публикация на других ресурсах: Нет
Примечания автора: Отголосок предыдущей работы.

Бог не осудит.
Ладони. Аллен скучающе скрещивает их. Узкие, в тонких шрамах. Чёткий белый крест на запястье от случайно полученной на миссии раны. Случайно… Конечно же. Аллену досадно, что она не успела затянуться и, может, потому он улыбается так неправильно, неестественно. Снова. В сотый раз, стараясь не обращать внимания на холод, на неприятные болезненные покалывания. Левая – словно окровавлена. Вздрагивает. Прячет руки в плащ.

Акума единственным глазом рассматривает его. Следит за каждым движением.

- Больно…

Седые волосы, белые шрамы и светлые глаза. Аллен хочет одного: слиться с улицей, с наметёнными за ночь сугробами, чтобы не слышать этого единственного слова, произнесённого им.

- Тебе тоже больно, - раздельно и громко поясняет голос.

Кто? Он не знает. Акума? Быть не может. Мальчишку трясёт. Откуда оружию Графа знать, что он, Аллен, чувствует? А если знает – то неужели Уолкер испытывает отчаяние? Неужели Четырнадцатый взял верх? Странно, но Джокер Бога всё ещё верит, что все должны быть спасены, и что Бог обязательно всех простит. Канда слушает и улыбается, не споря. Прохаживается по комнате, садится, начиная какую-нибудь фантастическую историю, больше похожую на детскую сказку. Речь его временами становится тише, значительнее.

«Значит, Бог – другой?»
«Другой»
«А почему тогда ты служишь тому, в которого не веришь?»
«Я верю. Он один. Сменяются только лица»
«Ты действительно так считаешь? А как же Папа и Рувелье?»
«Да. А Рувелье пусть думает, как ему удобно»

Аллен смотрит на свои ладони. Решается.

- Свою правую руку я посвящаю людям, - спокойно говорит экзорцист, - свою левую руку - акумам. И те, и другие в равной мере имеют право на существование. И те, и другие заслуживают спасения. Во мне они слились воедино.

Надрывный смех Второго Уровня. Попытка уговорить его поверить обещанию, положив руку на сердце. Бесполезно. Акума молчит, глядя в глаза мальчишки.

Холод пробирается под одежду. Аллен не может здесь больше стоять. Не знает, как убедить. А там, в Ордене тепло, там – Канда и обильный ужин. И, может, он просто хочет скрыться от своего страха, убежать как можно дальше – не важно. Уолкер уходит всё дальше от этого переулка по белому рыхлому снегу. Аллену не больно: в Ордене его давно ждут.

«Канда, а могут тебя осуждать?»
«Да, могут»
«Лави говорит, что ошибаются»
«Он сам уже столько раз ошибся. Но, помнишь, ты о друзьях рассказывал?»
«Помню, конечно. Лави вернулся тогда, и вы тоже что-то обсуждали»
«Вот именно потому он так говорит»
«Он – прав?»
«Я многого не понимаю в его словах, но кое-что всё-таки знаю: судить нас может только Бог. Не осуждать - судить»

Керосиновые фонари, белоснежные сугробы и следы на дороге.

Они не смогут быть лучше, чем есть. Просто не смогут. И даже если Аллен дрожащей рукой поставит свечу в церкви, он не подумает о себе. А Канда промолчит, как и всегда.

@темы: творчество, Юллен, Allen Walker, Kanda Yuu

---

Город. Глава 3, 4, 5 + Эпилог

Иллюзия.
Что же такое импульс? Что скрывается за его значением, и что обычно имеется в виду? Не завуалированное ли презрение к человеку? Часто я слышал, что следовать зову сердца неправильно. От самых разных людей, непохожими словами, но в моей жизни – не знаю, к счастью или сожалению, - встречались стоящие товарищи, которые опровергали подобное. Я знал, был просто уверен, что они придут на помощь именно по зову сердца, ещё не подозревая о масштабах.

Научный отдел в один голос отговаривал меня от поездки, доказывая, что это опасно, что я понятия не имею, где находится семья Ноя, полностью полагаясь на весьма сомнительную уверенность в том, что Канда каким-то чудом остался жив после встречи с ними, и они не будут рисковать и мной.
- Вы сами говорили, что Чёрному Ордену нужен каждый экзорцист. Так почему тогда меня не хотят отпускать? Если он выжил. - Взгляд встретился с господином Расселом.

Бродивший по кабинету Смотритель, остановился рядом. Волнуясь, он стянул кепку, положил на стол. Потом вновь надел.

- Значит, Уолкер, ты хочешь сказать, что снова ослушаешься, если я запрещу тебе выезжать, - утвердительно. - А если разрешу - ты обязательно наделаешь глупостей.

- Нет, господин Комуи.

Блестя стёклами очков на подклеенной дужке, он вздохнул. Главе Европейского подразделения казалось нелепым немедленно бросаться в самое пекло ради экзорциста, о котором несколько месяцев нет вестей, а для меня путь в Германию был единственно верным и возможным.

- Насколько же ты упрям, Аллен. Пойми: Канда, скорее всего, уже мёртв, - как можно спокойнее произнёс Смотритель. - Ты меня понимаешь? Семья Ноя не акумы второго уровня, чтобы их можно было разрушить так же просто. Ты либо погибнешь, либо остановишься и потеряешь цель.

Я встал.

- Вот как. Понятно. Борьба бессмысленна, остался только пафос. И мне Вы не верите.

Плачь. Ах, плачь. Станет легче.

Аллен пытался улыбнуться. Искренне пытался. Получалось до обидного плохо.

Он должен был принять изменившееся поведение Юу. Должен, но не понимал ни мотивов, ни поступков. А точнее – не знал, как на них реагировать. Самурай при встрече называл его исключительно официально «Уолкер», причём настолько сухо, что непонятно было: обижаться или радоваться.

В столовой экзорцисты по-прежнему тихо переговаривались при его появлении. Даже Джокер Бога предпочитал не связываться с юношей. Поначалу Лави пробовал выяснить у него, в чём дело, но очень скоро согласился с мнением, что «Юу не в настроении» и «переспорить этого идиота всё равно не получится». Почему книжник назвал последнего идиотом – неясно.

Необъяснимый страх перед ним заставлял Аллена обходить знакомую дверь стороной. Словно рядом горела красная лампочка: «Осторожно! Опасно для жизни!»

А Канда менялся. Менялся до неузнаваемости с ужасающей быстротой. Причины не проявлялись, и от этого вовсе не становилось легче. Наоборот, получалось только хуже.

На днях парень подошёл к нему. Весьма странно посмотрел. Слишком уж внимательно, изучая.

- Тч. Вот ведь… этого не хватало, - с сожалением произнёс Юу и через минуту добавил какое-то тягучее неизвестное слово.

Неотступно наблюдал за Алленом, пока они, наконец, не разошлись в разные стороны. Свой коридор внушал уверенность, но всё же экзорцист долго не мог прийти в себя. Вернувшись, с размаху бросился на кровать. Такую же свою, как и всё здесь. Он уже не помнил, что делал в тот день. На душе было так паршиво, что хотелось одновременно и плакать, и смеяться, и кричать, и бежать. От себя. От неизвестности.

Линали ждала меня в Комнате Отдыха, в волнении перечитывая письмо.

- Ну как? Что сказал брат? Он отпустит?

- Не-а, - протянул я, - он не знает наверняка, где Канда, потому мне придётся остаться.
Ли, казалось, не расстроилась.

- Я знаю.

Перевернув лист, девушка показала адрес немецкой конторки, надписанный аккуратным подчерком.

- Линали, где ты только находишь информацию! – восхищённо поблагодарил я.

Мой пыл охладили быстро. Сначала подошедший Лави, сказав, что я опять поссорился со Смотрителем, и он всё слышал. А потом Линали, которая предположила, что за письмом скрывается ловушка.

- А что делать-то? – задумчиво поинтересовался книжник. - Если с одной стороны Орден против этой затеи, с другой – у нас есть адрес, где, вероятно, можно найти Юу.

Девушка удивлённо переспросила:

- У нас? Тогда я могла бы поговорить с братом. Пойду прямо сейчас.

У меня вновь появилась надежда. Хотя я давно почувствовал себя самостоятельным и независимым, теперь искренняя поддержка друзей грела холодное, в общем-то, сердце. Уже не предлежавшее мне.

Ночь. И звёзды где-то рядом. За хлипкой проржавевшей решёткой. Близко-близко. Руку протяни – схватишь.
Аллен разочаровано вздохнул. Иллюзия Четырнадцатого слишком реальна. Настолько, что различить, где истина почти невозможно.

- Я воплощаю в жизнь твои мысли. Не надо отрицать.

Это странное чувство контроля над собой. Когда ты сопротивляться не можешь.
Над тобой смеются, зная абсолютно все тайны.

- По-твоему, я чего-то жду? – недоверчиво в пустоту, потеряв всякую бдительность.

- Ждёшь. Ответа на вопрос.

Ослабляя сопротивление, Уолкер терял свою волю, фактически передавал физическое тело в чужие руки.

Страшно и от того безумно хочется сказать что-то в оправдание. Пусть это только иллюзия значимости поведения самурая.

- Причём тут ответ? – на пределе. – О чём ты говоришь?!

- Ну, нужно же мне развлекаться?

Тихий шёпот и будто бы улыбка.

- Знаешь, мне так скучно в этом вашем Ордене. Не обижайся, Аллен.

Терпеливо объясняли ничего не понимающему экзорцисту.

- Просто… было легко настолько, что грех не воспользоваться.

С удовольствием растягивая каждое слово, Четырнадцатый смеялся уже вполне реально.

Что Аллену оптимизма отнюдь не придавало.

- Гиблое дело, - злясь, выразил своё мнение ученик книжника.

Мы стояли в промёрзшем насквозь дворе. Выпустить бы нас за пределы Управления - не выпустили, но и в здании не держали. Пробыли тут около получаса: Линали не было.

- Да ладно тебе, придёт она, - обнадежил я с улыбкой.

Лави кивнул.

- Слушай, а ты контролировать себя сможешь? Ну, сильные эмоции могут освободить этого,- уточняя, понизив голос. - Апостола.

Я отрицательно покачал головой. Нет уж, мне нельзя было отдавать ему инициативу. Пока не узнаю у Канды что это за игры с участием Четырнадцатого, о которых меня забыли предупредить.

Ближе.

Мы продолжали поиски этой треклятой конторы. Мокли под дождём, который всё больше раздражал. Линали лихорадило. Шла она кое-как, опираясь на плечо друга. Не жаловалась после того, как я на неё накричал. Взвинченные нервы не давали покоя. Я не выдерживал и срывался.

На бумаге всё просто: улица, дом, этаж. В действительности – незнакомая страна, внушительное расстояние, здания без пронумерованных табличек. Хотя чего бы я хотел от Ноев.

- Здесь? – останавливаясь, поинтересовался.

Поблизости никого не наблюдалось. Совершенная пустота вокруг. И те же двери на замках. Серость, безликость. Атмосфера всеобщего страха. Слякоть под ногами. Злость, необоснованная ненависть к Ноям. За всё, что они позволили себе, за развязанную Тысячелетним Графом войну, за гибель людей. Ладно, за гибель экзорцистов. Не важно.

Город, может, и другой, а враг тот же. Он лишь воспользовался моментом.

Книжник завертел головой, девушка встрепенулась. С тёмных прядей ручьями стекала вода.

- Похоже. Но проверить бы не мешало.

Лави всматривался в здание, слегка прищурившись. Долго, напряжённо. Я подошёл ближе, внимательно наблюдая за происходящим. Обошли с другой стороны, безуспешно пытаясь найти табличку с адресом. Младшая Ли едва не плакала.

- Аллен, давай уйдём отсюда. Смотри, как она трясётся, - мрачно произнёс книжник. - Если мы им нужны – Нои обязательно появятся.

Я с натяжкой улыбнулся. Скомкано, для вида. Лави устал дико, а за Линали всё же беспокоится.

Иногда мы хотим от человека слишком многого. Аллен, например, добивался от мечника правды. Только не учёл, что эта правда может ударить его больнее любой лжи.

Канда лгать не любил. Особенно «во спасение». Считал, что правильнее промолчать. Честнее.

Но одно дело не замечать мелочей, и совсем другое – скрывать значимый поступок, от которого зависит дальнейшая судьба того же экзорциста. Именно прежнего Аллена без поправок на Джокера или Апостола.

Ведь Аллен не помнит. В этом самурай уже убедился. Черт его знает, почему. Он на этом внимания не останавливал. Необходимости не было. А страх… В нём слабость людей.

Даже таких, как Джокер. Чересчур самоуверенных. Бог безжалостен к потерянным. За совершённый грех им придётся заплатить. Но не сейчас.

Он не обвинял, не осмеливался обвинять Аллена, в том, о чём мальчишка мог только догадываться. По ощущениям, по случайным фразам. Четырнадцатый. Личность внутри несформированной личности, которая наверняка не расскажет. Пока не расскажет.

В этой серости Лави заметил Ноев первым. До меня донесся его решительный, но привычный призыв Чистой Силы. Я тоже раздумывать не стал и бросился в бой. И тут же понял, что зря.

Оценить расстановку сил стоило заранее. Да и определить, не ложная ли тревога - тоже не помешало бы. Книжник, порядком ошарашенный, стоял и взирал теперь на Канду, появившегося «внезапно» вместо ожидаемых Ноев. Активированная Невинность выглядела комично и ненужно.

- Юу!

- Что ты там сказал? - любезно поинтересовался юноша, стряхивая комья грязи с одежды.

- Ничего-ничего, - скрестив руки на груди, - и не надо быть таким человеком, Юу.

Линали попыталась их успокоить. К сожалению, не очень удачно. Хорошо ещё, меня Канда не заметил. Почему-то, увидев его живым, я снова не хотел больше ни говорить, ни вспоминать о его существовании. А недавно просил не уезжать из Ордена, читал письмо. И приехал напрасно. Он прекрасно со всем справился. Ему наплевать на помощь друзей, наверное. Не понимаю.

- А где?..

- Ты кого-то ищешь? – невозмутимо, с видом древнего старца, вроде священника в церкви. Улыбнулся бы для разнообразия.

- Это Аллен.

Ну, черт, спасибо огромное! Удружил, Лави. Сейчас начнется. Я глотнул побольше воздуха, чтобы как можно дольше не было соблазна ответить.

Книжник всё-таки вручил самураю злосчастный конверт. Именно конверт. Чистый, новый.

- Откуда оно у тебя? – удивился я.

- Не оно. Копия, - заулыбался друг.

- Так, вы помолчать можете? – подал голос Канда, - Это, кстати, последнее предупреждение.

- Вроде первое…

- Будет последним в жизни обоих.

Дыши, Аллен, дыши. С идиотами не разговаривают. С душевно больными, тем более.

- Что с тобой? Тебе плохо? Надо врача вызвать, - заволновалась Линали.

- Не надо. Всё нормально.

«Нет. Всё иначе. Ничего не получится. Он прогонит. Не стоит пытаться».

По лицу Уолкера бродила слабая улыбка. Едва ли он понимал, где находится и что происходит вокруг. Просто шёл вперед. Мысли, короткие, сбивчивые, изредка вспыхивали в воспаленном сознании, тут же угасая. Страшное явление, похожее на диагноз неизлечимо больного человека, у которого даже надежды на выздоровление не осталось. Ничего, кроме пустоты внутри. Там, где должна быть душа.

Аллен знал, но сопротивляться уже не мог. Только подчиняться. Унизительно и совсем не так, как он хотел. И от того в разы больнее.

Засыпая в постели, вцепившись руками в подушку, он молил Бога хоть чем-то помочь, объяснить, в чём его ошибка. Было больно. Физически очень больно. Он не помнил, почему.

Была размытая комната - тёмная, были глаза - чёрные и огонь в них. А больше ничего не было.
Словно вычеркнуто из памяти.

Может, это и к лучшему.

Канда открыл глаза. Его трясло, голова кружилась. Меньше всего на свете хотелось видеть этих экзорцистов. И они появились. Сначала незабвенный рыжий Историк. Прямо перед лицом.

- Очнулся, наконец-то! Мы уже решили, что тебя в больницу придётся везти. Верно, Аллен? - обрадовано.

Я замучено кивнул.

Вторая неожиданность, что называется. Канда так на меня посмотрел, что появилось навязчивое желание: сбросится с поезда.

Линали с улыбкой пояснила, в чём дело.

- Понимаешь, Аллен тебя нёс всю дорогу до вокзала. Мне было немного ни по себе.

- До вокзала? – недоверчиво переспросил мечник.

Девушка рассказала о том, что мы возвращаемся в Чёрный Орден. Пожалуй, хорошо, что она. Спорить будем меньше.

- Тяжело, между прочим, - зло выдал я, продолжая сидеть около самурая.

- А ты не тащил бы. Бросил просто, - издеваясь, сообщил он.

Я уже не мог молчать. Слишком вызывающе и жёстко Канда реагировал.

- Я?! Спасибо большое. В следующий раз обязательно брошу, - резко.

Раз ему плевать, мне – тоже не важно. И говорить я с ним не хочу. Добраться бы поскорее до Управления, отрапортовать о завершении миссии и поспать нормально. Часов пятнадцать.

Поток.
Радость. Я не был обрадован. Повода не нашлось. Второпях накинул плащ, вышел из Ордена вместе со всеми. Лави тоже вызвали, и он был страшно недоволен, полушёпотом кляня обязанности экзорцистов. Сражаться с акумами – благородно и нужно, конечно, но этого недостаточно. Есть и другая работа, к которой так просто не привыкнешь, и которая показалась мне сравнительно лёгкой.

Что необычного в отпевании? Я видел столько смертей, что они стали почти безразличны. В церкви не будет лиц, жалеть о ком-то не позволят.

- Лави, ты видел когда-нибудь, что происходит во время церемонии? – поинтересовался я, как можно спокойнее.

Книжник остановился, раздумывая. Успокаивающе похлопал по плечу.

- Только не говори, что у тебя опять мрачное предчувствие. Юу жив, а ты идёшь так, будто предстоит отпевать именно его, - заявил друг серьёзно.

Я попытался отогнать от себя нелепые мысли о неизбежности, которые только больше угнетали торжественными одеждами и серебряными крестами на груди. Чёрный Орден называют прибежищем монахов, ведь он таковым и является. Чёрным же монах стал благодаря людям. Возможно, ерётикам, как установил Ватикан. Понятие «Долг перед Господом» также ввела церковь, а нужно ли это верующим никто как-то не подумал. И нужно ли подобное служителям Бога сейчас?

- Предчувствия?.. Нет, их нет, - рассеянно произнёс я. - Господин Комуи мне очень помог, несмотря на суровость. Я ему благодарен. Тебе отдельное «спасибо», Лави. За то, что поддержал. Спасибо огромное.

Наследник Книгочея, кажется, стушевался от неожиданности, но он сделал для меня слишком многое и поблагодарить его я обязан. Друзья. Они значили для меня всё. Без них я не представляю существования. Ради них решаюсь на невозможное, становлюсь сильнее.

- Ерунда это, Аллен. Юу тебе скажет то же самое, - вышел из положения Историк, улыбаясь.

Я обречённо кивнул.

Канда стоял посреди комнаты с непроницаемым выражением. Он даже не был против называния себя этим фамильярным настоящим именем «Юу» во время разговора с Учеником Книжника. Просто не замечал. Только беспокоился, как бы тот из-за своей манеры удариться в размышления некстати, не пропустил суть.

К первому-то он постепенно привык, а второе – всё ещё жутко раздражало, поскольку вводило в необходимость уточнять, чего в конкретной ситуации с Уолкером Канда не предполагал. Вот и остановился мечник в поисках потерянного спокойствия, стараясь не останавливать внимания на явно легкомысленном поведении Лави. И на его наглости заодно.

- Юу, - неожиданно весело произнёс Историк, - по-моему, ты преувеличиваешь. Или что-то путаешь.

Тот в который раз подошёл к кровати. Присел.

- Сомневаюсь, - спокойно. – Я другого не понимаю: с чего это Мояши так изменился.

Лави даже соизволил слезть с его, Канды, чистой постели, на которой весьма удобно устроился, вспомнив, что Апостол говорил ему почти то же самое. Правда, как-то неуверенно, словно сам не знал совершенно точно.

- Как вариант, можешь спросить у Аллена. Это проще и надёжнее, - прямо предложил Книжник.
Юноша не ответил. Просто решил, что бесполезно.

И может, я буду говорить ни о чём, буду нести заведомый бред и до сих пор надеяться на исполнение детских, наивных желаний, но всё-таки останусь с тобой и сохраню веру. Пусть не в Бога, не в Сатану, а во что-то со стороны мелочное. Буду жить ради секунды, и тут уже постараюсь не ошибиться в новом стремлении.

Я открыл дверь в белоснежную, пустую плату, поспешно накинул халат.

- Мояши, ты? – без удивления, тихо.

Услышав его безразличный голос, я схватил стул и присел. Начинать разговор не пришлось. Странно только, что даже не обернулся, словно знал всё заранее.

- Боишься меня? – заинтересовано, с иронией.

Неужели он сразу это заметил? Или от кого-то узнал? От Лави или от господина Комуи, вероятно. Смотритель ведь заходил незадолго до обеда.

Не верю. Чересчур просто для Канды. Вот сейчас лежит и спрашивает ерунду. И это после стольких месяцев отсутствия.

- Имя запомни, наконец, - неожиданно для себя улыбнулся.

Самурай не обратил на мой выпад внимания. Длинные, совершенно чёрные волосы уже были приведены в надлежащий порядок, чего обо мне не скажешь. Возникло ощущение, что он давно пришёл в норму.

- Канда?

Неуверенно поднялся. Мне действительно страшно высказаться. Рассказать то, о чём я, не задумываясь, говорил с Лави.

- Прекрати паясничать, Уолкер. Хочешь знать правду – не показывай себя с худшей стороны, - раздельно, явно теряя терпение. Официальное: «Уолкер» задело, но теперь это стоило ничтожную малость.

Скажи, неужели тебе больно? Или снова беспощадное притворство шута? Это твои слёзы? Если да: они восхитительны.

Согласись, так гораздо лучше. Честнее, верно ведь? А ты поможешь, спасёшь. И будешь счастлив от осознания. Не всё ли равно кого? Кажется, ты был готов отдать жизнь за спасение незнакомого человека. Кричал, клялся, словно это могло его убедить. До последней секунды оставался рядом.

Не плачь – не надо. Это абсолютно бессмысленно. И даже немного эгоистично, грустно.

Яркие, от ужаса, широко раскрытые глаза. Совсем синие. Ты и не запомнишь всего этого. Жаль.

- Канда?!.. – охрипшим, сорванным голосом в пустоту.

Не смешно, Аллен Уолкер. Если уж избрал себе роль заступника – сыграй её как следует. Без уловок и излюбленного жульничества. Ведь ему совсем не нужна твоя жизнь. Разве это плохо?

Только не плачь. Господи, не плачь.

Аллен замолк. В тёмном оконном стекле отражался Четырнадцатый. Он был подавлен и растерян. В голове Джокера Бога против воли пронеслась насмешливая, чужая мысль: «Сыграем тем, что осталось». И извиняющаяся за оплошность улыбка.

Вздохнув, Канда улёгся обратно на подушку. Я продолжал стоять.

- Никогда не забуду, - дрожащим голосом. - Никогда.

Лица не было видно. Да я и не хотел его видеть.

Тяжёлая рука опустилась на плечо. Смерил её как можно более презрительным взглядом. Как мне показалось, вполне удачно. И попытался встать.

- Привет, Юу! – Книжник в недоумении остановился в дверном проёме.- О, Аллен, ты тоже здесь. Решил навестить?

Мечник вздрогнул, не выдержав такой бесцеремонности со стороны «Тупого рыжего кролика». Для меня же открылась замечательная возможность отойти подальше.

- Чёрт, можно, я тебя ударю? – вежливо поинтересовался мечник.

Лави улыбнулся, уверенный в полной несостоятельности угрозы. Подошёл.

- За что, Юу? – применив любимый жест в обычной манере, спросил он.

Канда в ответ буквально сверлил того убийственным взглядом, но друг, вероятно, уже настолько к нему привык, что даже не считал неудобством.

Лави обернулся. И, наверное, заметил злость, кипевшую во мне.

- Так значит… рассказал, - надавив на последнее слово. - Но так и не спросил. Слишком горд. Ха!

Остановившись, засмеялся.

- Говорил, мне старик: не привязывайся к людям. Они лишь надпись на белом листе. Чернила. А разве можно разговаривать с чернилами? Нет. Изначально нет. Я знал, но так хотел верить, что это неправда. Как и ты, Аллен. Теперь знаешь, почему.

Я сорвался с места. Встал напротив. Почему ты это говоришь, Лави? Ведь действительно неправда. Так почему же?

Эпилог.
Лист серой бумаги, местами подпорченный, прожжённый. Ровный, размашистый подчерк. Отступы между словами. Они смотрят на него: Аллен – нагнувшись над столом, вертя раскалённую настольную лампу; Канда – стоя поодаль на ковре. В не зашторенном окне заметны желтоватые отблески от неё, которые скрадывают образ Исполнителя. Общего света нет, как нет во всей комнате и стеклянных предметов. Из удобств – кровать со склада, письменный стол с переделанными ручками ящиков, старинный шкаф и пара стульев.

- Что ты там до сих пор изучаешь? Как будто письмо впервые увидел, - смеясь, предположил мечник.

Аллен, не отвлекаясь от своего занятия, зажмурился. Отражение послушно повторило его действие.

- Опять смеёшься! – недовольно ответил он. – У меня времени не было раньше. Из-за тебя,- прибавил Уолкер, задумавшись. Мальчишка по ту сторону стекла поспешно скорчил ту же гримасу, что и хозяин, очевидно, и не пытавшийся её скрыть.

- Ещё скажи: «Из-за тебя, БаКанда». Запомниться надолго, - посоветовал самурай более спокойным тоном, всё ещё рассматривая клок бумаги, вынутый Алленом из ящика стола, причём так, чтобы увидеть не только его, ведь экзорцист и так сейчас начнёт читать вслух, чтобы сказать что-нибудь, пусть не оскорбительное, но неприятное для Канды. Неприятное или своей наивностью, или большой обстоятельностью суждений. Именно потому он не торопился и делал вид, что его совершенно не раздражают гримасы мальчишки.

«Клоун. Как есть клоун. Приковывает внимание зрителя и не знает» - усмехнулся про себя мечник.

Полуоборот в его сторону и прямой взгляд серо-голубых глаз. Канда успокаивается: серые, значит, будет иронизировать, а это обычно для него, хоть защитить стекло не сможет.

- Да, из-за тебя. Я никогда не видел Лави таким, а ты не собираешься его искать, - Аллен говорил всё тише. - Почему?

- Отвечу тебе твоими же словами: не твоё дело, Уолкер, - мгновенно похолодел Канда, сохраняя, однако, тот же ровный тон голоса. – Мне казалось ты, наконец, повзрослел, и отчасти это правда. – Косясь на окно, неохотно признал он.

Уолкер проследил за взглядом мечника и, уткнувшись в стекло, заметил одинокую фигуру в чёрном плаще, стоявшую посреди площадки. Навстречу ей направлялась другая. В первую секунду он не понял, а спустя ещё несколько – выбежал в коридор. Канда, пребывая в недоумении, схватился за стол и, сообразив, из-за чего Аллен торопился, улыбнулся. Выдвинув ящик, сложил письмо вчетверо. Всё-таки Лави вернулся вовремя, и Аллену будет не до вопросов.

Только уловив голоса обоих, он присел на стул.

- Я же говорил: вырасту. Канда сам показал на отражение, - весело произнёс Уолкер, явно довольный такой постановкой факта.

Лави рассмеялся и открыл дверь. Взглянув на самурая, и полагая, что он слышал Аллена, Ученик Книжника лишь пожал плечами. Джокер Бога сел на другой стул, скрестив руки на груди. Он с тоской посмотрел на ночное небо, затянутое тучами и подумал, когда же, наконец, кончатся бесконечные осенние дожди и наступит новое время года, которое обновит тусклый, будничный город, бережно хранивший в себе его воспоминания почти полгода. Каждый кусочек, каждую наигранную улыбку; слова, сказанные в порыве отчаяния и злости; неожиданное участие и страх за Канду; известие о гибели самурая; письмо, доказывающее, что он жив; поездку в Германию; ложь и так долго скрываемую от него даже самим мечником правду, радостного в которой мало.

Аллен закрыл глаза. Многого больше нет. Прав Канда: он вырос. Вырос, сам того не замечая. Больше не плачет, словно следуя старинному совету. И одновременно он знает, что одно детское обещание всё же исполнит. Обещание остаться человеком, по сути, данное и Мане, и мечнику, и Историку.

- Смотрите, снег!

Канда поднялся и подошёл к окну; Аллен вздрогнул, всматриваясь в пушистые облака; Лави стал рядом с ним.

Снегопада они толком не увидели, но почему-то каждый из троих испытывал желание что-нибудь сказать.

- Первый в этом году, - заметил Канда спокойно.

- Действительно, первый, - согласился Лави. - Что-то поздно.

- А завтра все будут удивленны, - добавил Аллен. – Особенно Господин Комуи и Научный Отдел.

Самурай чуть заметно улыбнулся, потрепав того по плечу. Теперь уже он переглянулся с Лави, протянув свободную руку в знак примирения и благодарности. Ученик Книжника повторил жест.

Город впитал это последнее воспоминание и продолжил наблюдать за тем, как на его молчаливые улицы падает мокрый снег, сулящий возрождение и обновление этого мира.

@темы: творчество, Юллен, Lavi, Allen Walker, Lenalee Lee, Komui Lee, Kanda Yuu

---

Книга фанфиков или Никогда бы не подумала, что буду писать о новостях.

Увлеклась я Д. Грей меном. Юлленом в основном. Кандой в отдельности. Пейрингом Тики/Роад (неожиданно) в частности.
Ну, и пошло - поехало. Сначала писала Джен по Юллену, а вчера платье Роад понравилось брату (я его подсадила), села, написала в одиннадцать вечера. Романтику, как ни странно. Выложила: оценки есть, отзывы есть, просмотров - как ни бывало. Это как?

---

Город. Глава 1, 2

Название: Город.
Автор: Гелла
Фэндом: D.Gray-man
Персонажи: подразумевается Канда/Аллен
Рейтинг: PG-13
Жанры: Слэш (яой), Ангст, Юмор, Драма, Романтика, Повседневность, Даркфик, POV
Предупреждения: Насилие
Размер: планируется Мини
Статус: закончен


Мрачные до чёрного вышли люди,
тяжко и чинно выстроились в городе,
будто сейчас набираться будет
хмурых монахов чёрный орден.
Владимир Маяковский. Чудовищные похороны.


Вина.

Дыхание сбивается. Серый город мелькает внизу. Плотно закрыты ставни окон в домах, тяжёлые двери.

Останавливаюсь. Пустые улицы, узкие, грязные, насмешливые.

- Аллен, немедленно идём в Орден!

Смотритель Комуи. Зачем он пришёл за мной? Торопился, наверное. Очки не держатся на месте, хотя его драгоценная сестрёнка пыталась подправить дужки. Улыбаюсь. Интересно, на что похожа моя улыбка? Теперь она, вероятно, стала другой. Эта не та доброжелательная, какая была в первое время моего пребывания в Чёрном Ордене.

- Хотел тебя спросить, - Канда говорит четко, с паузами.

Поза расслабленна. Он серьёзен, даже как-то неправдоподобно терпим. По имени не назвал, но всё же его поспешили ободрить улыбкой.

- Что ты тут делаешь столько времени?

Аллен растерялся от этого простого вопроса. Стоял без движения и смотрел на мечника.

Почему он улыбался? Потому что искренняя улыбка порой успокаивает лучше любых слов. И настоящего самурая в войну, к которой подготовлен, о которой знаешь заранее.

- У тебя миссия? – со злой усмешкой в голосе произносит Уолкер.

- Допустим.

- Я не допускаю, я спрашиваю, - медленно поясняет юный экзорцист, вскипая.

Аллен не верит.«Миссия» - определение, знакомое понятие, на деле – война. Его защищали от чувства ненависти с самого начала, называя Орден домом, экзорцистов семьёй, борьбу предназначением. Система рушилась, и он видел это, не веря.

- Да. Завтра. Утренним поездом, - констатируя факт, сообщает, - со мной пара искателей.

- Скажи, Канда: неужели нельзя отказаться от неё? – скорее не вопрос, а просьба.

- Нет.

Смотря вниз на светящуюся в лучах солнца долину, Канда явно пытался отвлечься.
Город поднимался на расстоянии всего в несколько километров от Чёрного Ордена, обнесенный прочной стеной слухов.

Шли довольно быстро. Раскисшая земля проседала прямо под ногами. Смотритель не обращал на меня внимания. За прошедшие месяцы он мало изменился. Стал бледнее, сосредоточеннее, но всё ещё сохранял прежний оптимизм и страсть к созданию Комуринов. Я должен был благодарить его за «дом, в котором ждёт семья», только выпытывать похвалу не собирался. И благодарности не испытывал.

Закоптелые стены, рвущие память безобразные воспоминания и неестественная тишина.

- Аллен! Слава богу, с тобой всё в порядке! Я так рада.

Линали была обеспокоена. Нет, она не плакала, что само по себе событие для меня. Вот, улыбается. И прекрасно, что объяснять больше ничего не нужно.

- Конечно. Что со мной случиться? - бодро, отодвигая факел подальше от лица. - Только перекусить бы. Я проголодался немного.

Однажды Лави сказал: «Тьму можно ощутить». Сказал вроде в шутку, чтоб разговор поддержать, а Аллену запомнилось.

Пожалуй, эта фраза как нельзя лучше подходила для описания Чёрного Ордена в двенадцать часов ночи. Освещая себе дорогу Чистой Силой вместо факела, которого он попросту не нашёл в потёмках, Уолкер осматривал двери комнат в поисках своей собственной.

Он знал, что жилые помещения располагаются где-то в правом крыле здания, но где конкретно определить не мог. Бывает, идешь, прижимаясь к стене, а вокруг чёрный дым сгущается, густой, влажный, дышать не хочется, на глазах слёзы. Тебя постепенно, будто в круг замыкает, вырваться нельзя.

В тишине Аллен отчётливо слышал глухое биение своего сердца, не биение даже: настойчивый крик о помощи. Тогда он не придал этому значения. Разговаривал с Лави, с Линали, ничего не добившись. Отправился на задание, переругавшись с Комуи, добровольно. Вернулся, но, не то чтобы стало лучше или хуже, безукоризненная вера в Орден покоробилась.

Уолкер оказался прав, правда, вспомнили о нём не скоро. Он до последнего надеялся на то, что ошибся.

Мы были безумны, не собираясь признавать, были чересчур наивны, пользовались слепым доверием. И не замечали очевидного. Не хотели замечать.

Иногда мне кажется, что подобно Богу, тому, которому служу, я имею право по желанию изменить отдельные эпизоды собственной жизни.

Складывая плащ, я вдруг подумал, что из меня вышел ненастоящий служитель. Разочаровавшийся в Боге, отступник как на страницах Библии.

Дверь под напором снаружи распахнулась, и на пороге появился Лави. Ну, или влетел вместе с ней. Вид у него был потрёпанный, униформа экзорциста в пыли.

- Ты это что здесь делаешь? – вопросительно подняв бровь, - Может, пойдёшь, поможешь, как друг?

- А конкретно?

- Конкретно: берёшь, перестаёшь киснуть и идёшь со мной.

Не успел я ничего сообразить, как меня потащили по сырому коридору обратно в столовую. Можно, конечно, обидеться на младшего книжника за бесцеремонное поведение, но в тот момент я был ему благодарен.

Мне действительно нужно встряхнуться. И отвлечься.

Кусками чьей-то судьбы.

Вероятно, я должен был сидеть и спокойно слушать смотрителя Комуи. Вероятно, мы все обязаны были взять себя в руки. Но не выдерживал никто.

«Количество экзорцистов повсеместно сокращается» - так начнётся этот доклад, ровно будут произноситься бесполезные сообщения о новых жертвах, исчисляемых тысячами. А потом смотритель скажет, что все убитые похоронены в стенах Ордена и останутся здесь, несмотря на просьбы людей хотя бы предать прах близких земле, что они сражались, исполняя волю Господа, не просто так и всех их будут помнить.

Все убитые. Все!

Канда резко остановился, оглядываясь.

В суматохе битвы с акумами Уолкер пропал из виду, и заниматься его поисками самурай не думал. Когда же последний соперник лопнул и перестал представлять опасность, Юу решил не ждать, а найти мальчишку самостоятельно. Условия сражения располагали большим радиусом действия, ведь Стручок смог пробраться сквозь лес, и вывести несколько акум на открытую площадку, где, используя способности Чистой Силы, скорее всего, успешно справился с основной задачей.

Судя по источникам, лес заканчивался приблизительно в двух километрах отсюда, то есть, благодаря Аллену, если он правильно предположил, пришлось идти лишние полчаса.

- Мояши!

Для удобства юноша присел на бревно посреди поляны.

- Сколько раз можно повторять?! У меня есть имя!

Чисто автоматически Муген устремился в сторону, откуда доносились возмущения. По крайней мере, седовласого экзорциста Юу увидел вовремя.

- Убить тебя, Уолкер, мало. Что бы было, если бы это был не я? – спокойно, возвращая оружие в ножны.

- Не твое дело.

Аллен обошёл Юу и направился в противоположную сторону. Глаза горели. Он шёл почти вслепую, видя цветные круги, но просить о помощи Канду не хотел. Из упрямства.

- Идиот.

Догнать мальчишку было не сложно. Развернуть в нужную сторону – тоже. Произнести, чеканя слова:

- Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Главное управление поручило мне задание, но вернуться обязаны мы оба. Надеюсь, ясно.

Тяжёлая рука опустилась. Аллен, прикрывая левый глаз, вдруг судорожно за неё схватился.

Я не слышал, совершенно не слышал Лави, который пытался меня успокоить, благородно выслушивая все мои бредни о предчувствиях. Верил он или нет, я не знал. Решил снова прогуляться по городу, увидеть, то, ради чего приходил утром.

Цель оказалась до смешного проста: городская почта. В первый раз старушка, что там подрабатывала, сказала: письма привезут позже.

- И зачем тебе это, Аллен? – засмеялся друг и пропустил меня вперёд, вальяжно устроившись на стуле.

Старушка подняла голову, и, увидев младшего книжника, вздохнула. Дверной колокольчик звякнул только сейчас.

- Простите! Я был у Вас утром, - напомнил я. – Меня зовут Аллен Уолкер.

Женщина выдвинула ящик, ловко выдернув конверт с обожжёнными краями.

Он лишь искал смысл, ради которого мог жить. Стремился остаться собой, когда быть кем-то другим стало привычно, оправдать неверные действия – просто, уйти – правильно. Аллен был готов расстаться с Орденом, с друзьями, с прежней жизнью.

Канда вовсе не считал решение Уолкера предательством. В кого бы обратился проклятый, если бы остался в месте, где его не понимают? Вопрос не имел вразумительного ответа, хотя они думали над ним вместе. Оставалось смириться с единственно верным вариантом. Вот и всё.

- Канда? – за такие вопросы Мояши хотелось ударить.- А что будет, если однажды я буду не человеком?

- Вообще-то ты пока человек, а если уже надоело – могу превратить в Апостола. Даже ждать не придётся, - рассмеялся самурай.

Аллен насторожился. Юу не мог знать об исследованиях Азиатского подразделения, о них знали только Бак и Комуи. Но тогда откуда? И, что важнее, от кого? Мальчишка просто не понимал, чего стоил этот искренний, сдавленный до хрипоты смех.

- Откуда?.. – обречённо.- Откуда ты знаешь? Ты… Скажи, откуда?!

Уолкер опустился на кровать в бессилии, закрывая лицо руками, бессвязно повторяя одно и то же.

- Ненавижу! – на выдохе, сквозь слёзы.

- Мояши, - отсмеявшись, - Ты со мной разговариваешь? Если да - пошли к Комуи.

Он действовал быстро, по проверенной схеме, не размышляя.

Седовласый мальчишка вздрагивал всем телом, всхлипывал, но, как ни странно, слышал. И понимал, что самурай прав. Аллен оправдывался перед ним, перед тем, кто и в упор не замечал.

- Зачем? – потерянно.

Канда пожал плечами. Как-то чересчур спокойно прошёлся по комнате. Разговор был окончен, и Аллен, схватившись за ручку двери, вышел.

- Уолкер!

Экзорцист удивлённо обернулся.

Непоколебимый Юу стоял в проходе с равнодушным выражением лица. Но что-то в этом выражении неуловимо изменилось.

Письмо я вскрыл вечером. Ожидал чего угодно: ругани, обвинений. Конверт буквально рассыпался в руках. Начал читать. Глаза наткнулись на строчку. Последнюю строчку письма.

« … был сильным. Я же говорил, что ты сможешь. До свидания, Уол… малыш. Мы ещё встретимся. Очень скоро»

Когда я опрометью внёсся в Главное управление, Комуи разговаривал с кем-то по телефону. Недопитая чашка кофе стояла на столе: его явно отвлекли.

- Смотритель! Новости из Берлина не поступали?

- Нет, Аллен, нет. Никаких новостей, - отмахнулся тот, - Иди, не мешай.

Его пренебрежительный тон злил. Мне стало обидно. Подошёл как можно ближе, и, как мне казалось, внушительно произнёс:

- Дело касается Семьи Ноя. Пожалуйста, выслушайте.

Я окончательно был подавлен, разбит и растоптан словами Тики Мика.

Как же хотелось сделать хоть что-то.

Поехать в Берлин.

@темы: творчество, Юллен, Lavi, Allen Walker, Lenalee Lee, Komui Lee, Kanda Yuu

---

Случай с участием Юу.

29 мая писала ГИА по русскому языку.
В задании значилось: озаглавьте текст, перескажите его.
Начиналось просто:" Кузница стояла... недалеко от деревни Серпиловки"
С чистой совестью переписала на черновой лист эту фразу, потом подправила. Учительница забрала основное сочинение, черновик остался у меня.
От нечего делать начала читать своё "гениальное" произведение по новой: "Канда стоял... недалеко от деревни Серпиловки".
Как, ну как я прочитала "Канда", а?

@темы: Yuu Kanda, В шоке!

---

27.05.2012 в 23:52

Пишет  Kanade Toya:

А я все никак не успокоюсь
Этот случай окончательно меня убедил, что полынь то еще дерьмо.

Ибо такие ублюдки, которые являются ее шипперами, дают полное представление о сим.

Еще раз убедилась, что Юллен святсвятсвят...

Он ни смотря ни на что продолжит греть мое сердце) Он милый, забавный, романтичный, стебный, горящий, зажигающий, вдохновляющий...

Словом, все, что у меня есть, вот уже почти год.

Нет ничего прекраснее моего Воистину Божественного ОТП.

Еще одна мораль сей басни вот:

не обращать внимания на минусы, а смотреть только на зеленые циферки))) Ибо те, кто недоволен моей работой по объективным причинам, все-таки напишут мне об этом честно и открыто.

Ни в жисть не поставлю полыни минус, ибо боязно мне скатиться в дерьмо, где прозибают безталантные убогомыслящие.

И еще) Это не повод ненавидить Лавика-Шалавика) Он няшнэ мудозвон и в этом его неповторимое рыжее очарование...

И да, люди, Лавлен существует. А Юллен - он вечен...

@темы: Юллен, о наболевшем, Toya

---

Потерянная привычка или Артист

Артист.

Ты знаешь, я стал курить,
Когда тебя вдруг не стало.
Оборвалась тонкая нить,
И исчезло забрало.

Упала стена из улыбок,
Глухие слёзы вместо.
Не совершая ошибок,
Увидел своё место.

Ты знаешь, я помню,
Каждое твоё слово.
Слышишь, Канда Юу!
Давно разбита основа.

Пора о тебе забыть,
А я стою на могиле.
Дым означает: жить,
Пока меня не забыли.

Глупая сказка мечты
Ушла в смешную тень.
Линали положит цветы
Под деревьев лёгкую сень.

Я буду молчать, ладно?
Нечего больше сказать.
Сегодня придёт Лави,
Будем о чём-то мечтать.

Я не предатель, не вини.
Жизнь – она, как артист,
Если сможешь, извини.
Сегодня играю в твист.

@темы: творчество безумного поэта, Что есть

---

Среда.

Среда. Замечательный день во всех отношениях, если можно так сказать. У меня в этот день профессиональная ориентация. Ну ещё в понедельник, но о прошлом говорить не будем. В конце концов, я туда не пошла. Чувствовала себя не очень хорошо.
Выбор профессии для меня пока закрытая книга. Я, конечно, размышляю, хотя и собираюсь заканчивать все одиннадцать классов. По тестам Климова, я - Человек - Творческий образ. Диапозон всего возможного распологается от писателя до мастера маникюра. Вот и думай теперь, куда идти.

@темы: Будущее, психология